28-29 Августа 1987 года
Огнедышащая же жижа рока, подобно действующему вулкану бурлит в глубине своих недр, выплескивая на свет Божий группы новых направлений, течений, стилей, но то, что сегодня - новинка, вскоре становится привычным, а потом и традиционным, классическим, горячая лава вулканического рока застывает, превращаясь в камень. И вот сегодня мы начнем подробный рассказ о глыбе, еще не полностью окаменевшей, рассказ о доисторическом чудовище короткой эпохи рока, о тысячеваттном железном птеродактиле, наконец, о музыкальной домне, первой излившей тяжелый металл для шестиструнного проката - сегодня речь пойдет об английской группе "Лед Зеппелин" - "Свинцовый Дирижабль".
Рассказ о "Лед Зеппелин" надо бы начать с далекого 43 года, с затемненных военных лет и продуктовых очередей по карточкам. Бухгалтер авиационного завода по имени Джеймс Пейдж женился тогда на Патриции Гаффикен, секретарше в приемной у врача. 9 января 44 года в городе Хестон в графстве Миддлсекс у них родился первый и единственный сын Джеймс Патрик Пейдж. После войны семья переехала в городок Эпсом и там, в удобном семейном доме с садом, маленький Джимми рос и играл сам по себе - до пяти лет приятелей он не помнит. "Это раннее одиночество, - сказал он впоследствии, - в значительной степени определило мой характер. Многие боятся быть наедине, они пугаются этого, но мне в одиночестве - хорошо и спокойно".
Когда Джимми Пейджу исполнилось 15 лет, на чердаке дома он нашел заброшенную семиструнную гитару и, не зная что с ней делать, взял ее с собой в школу, где и получил первый урок музыки: одноклассник показал ему - как эту гитару настраивают. Шел 59 год, в моде был Элвис Пресли, Чак Берри, и Джимми хотел, как они, играть на гитаре. "От некоторых проигрышей на пластинках" - вспоминает он - "у меня по спине мурашки шли, и я часами, иногда целыми днями, пытался сыграть эти звуки". Вскоре Джимми завел знакомство с другими энтузиастами. Одного из его новых приятелей звали Джефф Бек, сестра Джеффа училась с Джимми в одном классе. Джефф, со своей самодельной гитарой, приезжал к Джимми по выходным, и они часами играли вместе и слушали пластинки. Вскоре испанская гитара перестала устраивать Джимми, воспроизводить своих кумиров - Чака Берри, Джеймса Бертона и других на ней было невозможно. Джимми нужна была ЭЛЕКТРО гитара. Чтобы накопить на нее, он начал по утрам перед школой разносить газеты и через несколько месяцев ему удалось отложить на гитару "Хоффман Сенатор". Гитара эта была неплохая, но полуакустическая, и хоть был на ней звукосниматель, считать ее настоящей электрогитарой было нельзя. Надо сказать, что тогда первые инструменты стоили очень дорого, и Джимми удалось убедить своего отца взять для него в кредит первую свою рок-н-ролльную доску, английскую копию знаменитой гитары "Фендер Стратокастер". С гитарой этой он никогда не расставался и носил ее с собой в школу. Каждое утро учителя отбирали ее у Джимми и запирали ее в шкаф до четырех часов дня, потому что знали - не сделай они этого, Джимми с приятелями, забравшись в кладовку или туалет будут целый день зачарованно слушать гитарный бой, переборы и хода. К 16 годам Джимми вовсю уже играл в местных командах в родном Эпсоме и в Лондоне, богател опытом, крепчал уменьем. Однажды - это было в 61 году, он играл на танцах, разогревая публику перед выступлением основного оркестра. В зале оказался певец Нил Крисчен, который предложил Джимми работу в своем оркестре "Neal Christian and the Crusaders". "Ему пришлось пойти разговаривать с моими родителями, - вспоминает Джнмми, - соблюдая все правила приличия и этикета, заверяя родителей, что на школьных занятиях это не отразится, поскольку игры, в основном, по выходным, и что за мной он будет приглядывать". В школе Джимми учился хорошо, и родители согласились. Оркестр "Крусейдерз" исполнял негритянский рок-н-ролл в стиле Чака Берри и Бо Диддли, бескомпромиссно следуя чистоте стиля, и поскольку музыка эта была в Англии еще малоизвестна, то провинциальной публике порой, условно говоря, не все было понятно. Зато в Лондоне оркестр, и особенно Джимми Пейдж, блистали вовсю. К тому времени он обзавелся огромной оранжевой гитарой "Гретч", модель "Чет Аткинс Кантри Джентльмен", у него был новейший усилитель и оборудование, он был одним из первых гитаристов в Лондоне, применявшим ножную педаль -квакушку, и, наконец, если средний рабочий получал тогда в среднем 10 фунтов в неделю, то Джимми Пейдж, тогда еще старшеклассник, зарабатывал вдвое больше, 20 фунтов стерлингов. Ставка у него была чуть больше, чем жизнь. Оркестр "Крусейдерз" получал ангажементы по всему югу Англии, выезжая на дальние выступления на своем мини-автобусе. Ехать порой приходилось по нескольку часов, перекусывая, чем попало на ходу, с концертов возвращались далеко заполночь. На выступлениях Джимми был главным зрелищем, он выделывал на сцене всякие кренделя, выгибался дутой так, что голова почти касалась пола, короче, исполнял всю тогдашнюю рок-н-ролльную хореографию. Однажды, на выступлении в Шеффилде, Джимми вышел прогуляться и потерял сознание, пришел в себя он в гримуборной. Доктора определили крайнее переутомление, осложненное воспалением желез. Как ни жаль было, но пришлось Джимми расстаться с оркестром, он покинул "Крусейдерз" и поступил в художественное училище.
Тем временем в Англии шла музыкальная революция. С одной стороны, вышли уже первые пластинки Битлз, с другой - продолжающееся увлечение ритм-энд-блюзом породило на свет "Роллинг Стоунз". Джимми Пейдж, естественно, следил за всем этим и занятий музыкой не бросал. В студенческой самодеятельности он правда не участвовал, более того, даже скрывал, что играет на гитаре, а занимался дома, преобразовав гостиную в родительском доме в студию звукозаписи - повсюду висели гитары, стояла барабанная установка, громоздились магнитофоны и усилители. По воскресеньям приезжал Джефф Бек с разными музыкантами, целыми днями снимали любимые соло, играли, записывались. Мама Джимми носила ребятам чай. Летом, в каникулы, Джимми тянуло в путешествия, и взяв гитару с собой, он отправлялся автостопом - в Скандинавию, в европейские страны, один раз доехал даже до Индии, но заболел и вернулся домой. В художественном училище он проучился полтора года, до лета 63-го. Несмотря на серьезное намерение стать художником, музыка перетянула, Джимми оставил палитру, кисти и снова начал играть.
По всей Англии возникали тогда десятки новых групп, Джимми поступало много предложений, но он помнил - к чему это привело полтора года назад и по соображениям здоровья вынужден был отказывать. На гастроли он ездить не мог, и как-то само собой вышло, что Джимми Пейдж приобщился к студийной работе на записях. Спрос на новые пластинки английских групп был велик, но часто выяснялось, что сами-то эти группы к студийным записям - в профессиональном отношении - не были готовы. Вот в таких случаях и вызывали анонимных музыкальных наймитов. В 63 году в Лондоне был всего один студийный электрогитарист по имени Биг Джимми Салливан. Джимми Пейдж, прозванный "Литтл Джимми", стал Номером Два. Так получилось, что на самой первой сессии Джимми Пейджа была записана песня "Diamonds", бывшего участника группы "Shadows", песня эта стала хитом, попала в список, после этого Джимми пригласили на другую запись песни "Your Mama Is Out Of Town" и когда она тоже стала хитом, тоже попала в список, то суеверный продюсер решил, что участие Джимми Пейджа в записях приносит удачу. Теперь месяцы и годы звукоподражательства Джимми, когда он имитировал соло и проигрыши любимых артистов, пришлись кстати - это не только технически подготовило его, но и дало возможность воспроизводить любой стиль и направление. К 64-му году двадцатилетний Джимми Пейдж стал уже самым известным студийным гитаристом Лондона. В течение последующих двух лет он превратился в этакого музыкального хамелеона, способного подделаться под любой стиль и участвовавшего в сотнях студийных записей, иногда по три-четыре раза в день. Как то в январе 65 года группа "The Who" пришла в студию записывать свою первую сорокапятку. Там уже сидел Джимми Пейдж со своей гитарой, его вызвал продюсер на тот случай, если гитарист из группы "The Who", Пит Таунзенд, не справится с записью. Но Таунзенд справился, и Джимми на пластинке сыграл партию ритм-гитары. На второй стороне ему правда дали соло, в котором он использовал тогдашнюю новинку, "Fuzz Box", т.е. "Фузз". (Фузз Джимми был одним из первых в Лондоне, изготовлен он был приятелем в радиомастерских военно-морского ведомства.)
Итак, дни Джимми Пейдж проводил в разных лондонских студиях, зарабатывая немалые по тому времени деньги, а вечерами возвращался в родительский дом в Эпсоме. Злые языки поговаривали, что он уже тогда вполне мог позволить отдельную квартиру, но предпочитал денежки копить. На работе приходилось играть всякое, в том числе много коммерческой дребедени, но уж вечером Джимми слушал любимый блюз и играл только для себя. В 65 году одной из самых модных лондонских групп были "Yardbirds", где тогда играл Эрик Клаптон. В марте 65 года менеджер "Ярдбердз", Джоржио Гомельский, (сразу отвечаю на немой вопрос: русско-швейцарского происхождения) - настоял на том, чтобы группа записала песню молодого манчестерского музыканта Грэма Голдмана, впоследствии основателя группы "10 СС". По своему Гомельский оказался прав, потому что песня стала популярной не только в Англии, но и во всем мире, однако Эрик Клаптон, сторонник чистоты стиля, повел себя непримиримо, отказался эту песню записывать и, в конце концов, из группы ушел. Джоржио Гомельский предложил его место Джимми Пейджу. Джимми отказался по нескольким причинам, одна из них - он дорожил дружбой с Клаптоном и не хотел с ним портить отношений, но он порекомендовал Гомельскому своего приятеля - Джеффа Бека. Джефф Бек был принят, и в июне 65-го, перед отъездом на гастроли в США, он постучался в дом Джимми Пейджа и преподнес ему редкий экземпляр гитары Фендер Телекастер. "Это тебе", - сказал он.
Тем временем Джимми все больше вовлекался в студийную работу и к тому времени изрядно поднаторел в звукорежиссуре, поэтому когда Эндрью Олдэм, менеджер "Роллинг Стоунз", создал свою пластиночную фирму "Immediate Records", он пригласил Джимми заведовать отделом артистов и репертуара и также стать звукорежиссером новой компании. К тому времени Эрик Клаптон, решил заниматься чистым блюзом и через некоторое время присоединился к группе "Джон Майал Блюзбрейкерз". Эндрью Олдэм, директор новой пластиночной фирмы, попросил своего продюсера Джимми Пейджа записать несколько композиций "Блюзбрейкерз", и вот однажды Джимми со своим другом Джеффом Беком приехали на концерт "Блюзбрейкерз", чтобы послушать Эрика Клаптона. После концерта Эрик приехал в гости, остался ночевать, поутру все встали и после завтрака включили гитары и стали наяривать блюз в разных стилях, записывая все это на магнитофон. Вскоре оркестр Джона Майала записал со звукорежиссером Джимми Пейджем четыре композиции, две из них были выпущены на пластинке фирмы "Immediate Records", но когда "Блюзбрейкерз" вскоре подписали контракт с фирмой "Декка", то Эрик Клаптон, как сказочный колобок ушел и от них. Однажды Джимми упомянул своему директору Эндрью Олдэму о домашних записях, сделанных с Эриком Клаптоном. "Домашние это записи или нет" - сказал ему Олдэм - "ты у меня на контракте, и я требую, чтобы эти ленты были переданы фирме, мы их будем выпускать". - "Их нельзя выпускать в таком виде" - сказал Джимми Пейдж - "это просто 45 минут импровизации, одно и то же, без конца". Однако менеджер Эндрью Олдэм распорядился и прислал на дозапись ребят из "Роллинг Стоунз". Мик Джаггер записался на губной гармошке. Бил Уайман и Чарли Уоттс - соответственно на басу и барабанах. Джимми Пейдж делал все как бы из лучших побуждений, но пластиночная фирма Олдэма, желая срубить на этом деле как можно больше, скомпоновала разные ленты на нескольких альбомах и выпустила их под названием "Антология Британского Блюза, Британские Архивы, том 1-4". Пластинки эти, на беду, продавались потом в течение многих лет, и, естественно, Эрик Клаптон, Джефф Бек и другие участники этих записей, страшно злились на Джимми Пейджа, считая что это он безо всякого разрешения продал их репетиционные ленты. Особенно злился Клаптон - он не мог простить своему близкому другу такой беспринципности и в течение нескольких лет с ним почти не разговаривал. Дружбе пришел конец и доказывать свою невиновность было бесполезно.
В конце 65 года Джимми записал свою первую собственную одиночную пластинку, записал ее сам, сам играл на всех инструментах, за исключением ударных, сам был звукорежиссером, но пластинка успеха не получила. Джимми пытался на ней петь, и хотя для нашего сегодняшнего рассказа (и для всех фанатеющих Лед-Зеппелинистов) она представляет определенную исторически-фонографическую ценность, наконец, просто в интересах научного подхода к Лед Зеппелинству надо было бы откопать эту пластинку в архиве - однако из уважения к Джимми Пейджу, как музыканту, мы, пожалуй, этого делать не станем. Все, в конце концов, имеют право на заблуждения юности.7
В 66 году другой известный студийный гитарист - Биг Джим Салливан - уехал на гастроли с Томом Джонсоном, и работы у Джимми от этого только прибавилось: чего только не приходилось ему делать - музыкальные заставки для рекламы, фонограммы к фильмам, эстрадные, джазовые, народные оркестры. На одной из записей в студии знакомый скрипач поинтересовался - не пытался ли Джимми когда-нибудь играть на гитаре смычком. Джимми попробовал. Из последней, шестой струны удалось извлечь гнусавое электрическое гуденье, первая тонкая струна издавала душераздирающий писк. У гитары, как известно, гриф плоский, поэтому по отдельности смычком на ней можно играть только на двух крайних струнах, но когда Джимми провел смычком по всем шести сразу, из усилителя раздались неслыханные ранее всхлипы и стенания. Прием этот Джимми впоследствии доработал и неоднократно применял.
К 66 году жизнь студийного музыканта Джимми Пейджу приелась - слишком уж много приходилось играть так называемого "музона". "Я начал превращаться, - сказал он впоследствии в интервью, - в ненавистного мне самому тип музыканта". Итак, Джимми Пейдж готов был сменить респектабельную студийную карьеру на гастрольную жизнь на перекладных, не приносившую к тому же, как правило, половины того, что он зарабатывал теперь. Но оставаться долее этаким музыкальным патефоном, при котором играешь только то, что записано на чьей-то пластинке, было невозможно. И спасение от этого механического музицирования пришло из той же группы "Ярдбердз". В свое время, если помните, после ухода Клаптона, Джимми Пейджу предлагали там место соло-гитариста, но он, отказавшись, порекомендовал своего друга Джеффа Века, и вот теперь, когда Джимми предложили играть в Ярдбердз и даже не на гитаре, а на басу, он тут же согласился. Событие это, правда, разные люди вспоминают по-разному: по свидетельству одних Джимми Пейдж так засиделся дома, что готов был играть на чем угодно, но Джефф Век, который настаивал на приеме Джимми в группу, вспоминает, что Джимми пришлось уговаривать, сулить ему большие деньги. Надо сказать, что тогдашний менеджер "Ярдбердз", известный импресарио Саймон Напир-Белл изо всех сил пытался отсоветовать ребятам из группы брать в нее "прожженного профессионала". "Ты же гениальный гитарист, ты же звезда группы" - говорил он Джеффу Беку - "зачем тебе нужно это соревнование?" Но Джефф Бек приглашал своего друга именно в расчете на музыкальное соревнование - ему хотелось играть соло не в одиночку, а дуэтом, как состязание, как музыкальный диалог двух гитар, двух людей, понимающих друг друга. Впоследствии так оно и получилось. Но тем временем в группе зрело недовольство самим Джеффом Веком, жаловались что он - капризный, тщеславный, мнительный, что он страдает от головных болей после несчастного случая в детстве, что один день он может играть превосходно, а другой - ошибаться и вступать невпопад. Он часто болел или прикидывался больным и не выходил на концерты. В частности, на одном из американских выступлений, первых совместных гастролей, он заболел ангиной и на сцену не вышел. Ритм-гитарист Крис Дреджер сольные партии играть не стал, тогда его решили перевести на бас, а Джимми попросили взять на себя ведущую гитару. В прошлом, любая болезнь Джеффа Века означала кризис, публика его знала и любила, и заменять его было рискованно, но Джимми Пейдж, конечно, справился с блеском. Все соло Джеффа Века он знал наизусть и не просто сыграл их, но кое-что и добавил от себя, ошеломив аудиторию невиданными и новыми приемами: он играл на гитаре смычком, извлекая из нее странные, океанские размывы звука, которые, смешиваясь с психоделическим светом концертных установок вызывали у публики чувственную дезориентацию, как от дозы ЛСД. Единодушное мнение к концу вечера было таковым, что если Джефф Бек и покинул бы группу, то "Ярдбердз" могли бы продолжать работать и вчетвером, ничуть не роняя своей репутации. Но Джефф вернулся, и, закончив летние американские гастроли, "Ярдбердз" в полном составе вернулись домой - только теперь в группе было два соло-гитариста. Этот период продолжался, к сожалению, недолго, еще к большему сожалению, почти никак не отражен в записях.
Один из немногих примеров - это композиция "Stroll On", записанная в конце 66 года, причем записанная для фильма "Blow up" режиссера Антониони. Первоначально Антониони хотел пригласить группу "The Who", но те по каким-то причинам не могли или не хотели, и роль эту, в конце концов, получила группа "Ярдбердз". Те, кто побывал на выступлениях "Ярдбердз" с двумя соло гитарами, вспоминают, что некоторые моменты были поистине волшебными. Но дни Джеффа Века в группе были сочтены, он и сам это понимал. В октябре 66 года, когда Ярдбердз отправилась в пятинедельные гастроли по Америке, после трех дней непрерывных переездов и двух концертов каждый день, Джефф Бек не выдержал - сдали нервы. Он повалил на сцену стенку усилителей, разбил гитару, сел на самолет и улетел в Лос-Анджелос к своей подруге сердца. Через несколько дней в Лос-Анджелос приехала и вся группа, Джефф Бек пришел извиняться, но на общем собрании три первоначальных участника "Ярдбердз" отказались играть с ним и предложили ему группу покинуть. Джефф встал и спросил Джимми - ты идешь со мной? Джимми посмотрел на него и сказал: "Нет, я остаюсь". Так настал конец еще одной тесной дружбе.