Обалденно интересное интервью Планта
Роберт Плант рассказывает о своем новом сольном LP "Wild" и вспоминает концерт Led Zeppelin 2007-ого года.
Фронтмен поговорил с нами о том, как в своих текстах он затрагивает Трампа, об отношениях с бывшими товарищами по группе и возвращении в Великобританию.
(подпись под фото) В откровенной беседе Роберт Плант поведал нам, как он борется с тоской по прошлому, сочиняя новую музыку, и вспоминает "потрясающее" воссоединение Led Zeppelin в 2007 году.
Патрик Дойл
21 сентября 2017 года
"Подождите минутку, у меня сейчас пёсик сбежит," – говорит Робент Плант, кладя трубку у себя дома в Англии, на границе с Уэльсом. После отпуска в Морокко Плант нервничает, поскольку готовится к выходу своего нового альбома "Carry Fire". Записал он его с группой музыкантов под названием The Sensational Space Shifters, с многими из которых впервые работал еще в 2002 году, к ним же он вернулся в 2014 году после совместных проектов с Элисон Краусс и The Band of Joy, и, разумеется, единственного воссоединения с Led Zeppelin в 2007 году. Группа объединяет разных музыкантов со всего мира, которые смешивают в своей музыке восточные, американские и кельтские мотивы. "Вся концепция немного дикая, в чем-то даже чуток сумасшедшая," – говорит 69-летний Плант, который собрался с группой в мировое турне в 2018 году. "У нас у всех что-то вроде одного на всех сдвига по фазе, который остается с нами вне зависимости от того, в каких еще проектах мы заняты. Точно члены братства, ей Богу."
– Огромное количество Ваших ровесников, прославившихся в 60-е, до сих пор ездят в турне, но большинство не выпускают новую музыку регулярно.
– Когда связываешься с музыкой и концертами, хочешь, чтобы все это продолжалось как можно дольше. Но как именно? Раз за разом запихиваешь шмотки в чемодан и играешь на публике? Или же это творческий процесс, очередное приключение, и ты пытаешься произвести впечатление на людей, которые часто хотят слышать что-то старое, нежели что-то новое? Вот, что я стараюсь делать. После того, как мы потеряли Джона [Бонема] в 1980, я ждал два альбома, прежде чем отправился в тур, но как только это произошло, я не сыграл ни одной цеппелиновской песни.
– Каково было впервые отправится в тур без "Led Zeppelin"?
– Будто мир вокруг меня рухнул. Но что в принципе происходит, когда ты не знаешь, что делать дальше? Ничего не остается, кроме как выйти на сцену и играть. Поэтому временами я меняю стиль своей музыки. Так я у самого себя поддерживаю интерес к тому, чем занимаюсь.
– В одной из новых песен повторяется строчка "стена, а не забор". Вы же дословно цитируете Трампа.
– Когда он впервые сказал это, я подумал: "О, а мне нравится, где я слышал это раньше?" Так говорит каждый невротик ["выстроил вокруг себя стену"], начиная с первого пещерного человека, взявшего в руки палку, заканчивая Великой Китайской стеной, и тому подобное. Просто он оказался самым последним типом, высказавшем эту мысль.
– Как Вы относитесь к Трампу?
– Видеть его больше не могу. Средства массовой информации раздувают из этого такой фарс. Для себя я решил, что этот процесс сам себя исчерпает и вернется в правильное русло. А ведь так и будет. А пока я предпочитаю коротать время за книгой.
– Вы жили в Остине, прежде чем три года назад вернулись в Великобританию. Поделитесь впечатлениями?
– Это было чудесное время. Меня приняли в местном сообществе и познакомили с огромным количеством великих музыкантов, а сам я отыграл массу великолепных концертов. Мы с Патти Гриффин организовали группу, которую назвали Crown Vic. Я купил старую полицейскую машину, на которой мы под соответствующее музыкальное сопровождение поехали играть на фестивале в Марфе в Техасе. Но, вероятно, я был уже слишком стар для того, чтобы переехать туда насовсем. С тяжелым сердцем я вернулся в Уэльс. Был буквально раздавлен.
– Так зачем тогда было уезжать?
– Скучал по семье и хотел покоя. Не хочу показаться банальным, я тосковал по туманным горам и влажному уэльскому климату. Люди обычно прочь бегут от такой погоды, а мне нравится.
– Ну и как Вам живется в Уэльсе?
– У меня здесь друзья и чудесный пёс. Играю в теннис. А каждую среду в 7 вечера – в футбол. Играю до тех пор, пока кто-нибудь не скажет: "Давай забивай уже, а то впечатление, что ты сейчас помрёшь." А потом кто-нибудь быстро тащит дефибриллятор.
– В прошлом году вы две недели боролись вместе со своими бывшими товарищами по группе за авторские права "Stairway to Heaven". Вспомнили былые деньки?
– [Смеется] Ну, скажем так, вот, что бывает, когда полноценные свидания превращаются в редкие встречи за чашкой кофе. Буквально, кофе пьём иногда вместе. Ничего серьезного.
– Приближается десятилетняя годовщина цеппелиновского воссоединения. Оглядываясь на тот вечер, что скажите?
– Было волшебно. В тот вечер мы пошли ва-банк, при этом сами были в ужасе. Думаю, это была даже бОльшая авантюра, чем нам хотелось бы верить. Отыграли мы на совесть, но мы могли воспроизводить звук в намного более надежной манере, так мы могли зажечь по-настоящему, что в общем-то и делали. Раньше такие вот чумовые концерты страдали в части качества исполнения.
– Джен Симмонс недавно сказал, что рок мёртв. Вы с этим согласны?
– Понятия не имею, где рок начинается и заканчивается. Начался ли он с Линка Рея? Или с "Rocket 88" Джеки Бренстона? А закончился Black Flag? Я думаю, он все еще с нами, просто он все время трансформируется. И пусть себе трансформируется дальше.
– Почти все рок-звезды, кроме Вас, написали мемуары. Собираетесь?
– Никогда. Все, что когда-либо со мной происходило – бесценно. Это прекрасный опыт, иногда печальный, но по большей части – радостный. В моей жизни были взлеты и падения, множество приключений, но все это я оставлю при себе.
Перевод Валерии Демидовой.
Гостей: 507
Скрытых: 0
Пользователей: 0