In the Light: Концерт Strange Sensation
Хаапсалу (Эстония), 13 июля 2001
Пётр Целуйко
журнал Classic Rock #9 март 2002
Все фотографии предоставлены Владимиром Брюховым и Алексеем Купреевым
Часа в два ночи, когда сквозь стада черных туч начали проглядывать звезды, музыканты Strange Sensations появились на сцене под одобрительный гул публики.
Один за другим вышли и подключились гитаристы Джастин Эдамс (Justin Adams) и Порл Томпсон (Porl Thompson); Чарли Джоунз (Charlie Jones) взял контрабас, а похожие на фантомасов бритоголовые Джон Баггот (John Baggot) и Клайв Димер (Clive Deamer) заняли свои места за клавишами и барабанами. Группа начала со вступления в духе электронного этно-рока с применением экзотических восточных инструментов, постепенно нагнетая атмосферу шаманскими ритмами, под которые на сцену выскочил растрепанный Плант (Robert Plant) в белой футболке и голубых джинсах - просто и со вкусом. Звук и свет были поставлены отлично: воздух моментально будто пропитался музыкой, и публика была очарована с первых же моментов, потому что голос пятидесятидвухлетнего певца звучал на удивление молодо, мощно и красиво, как много лет назад.
На сцене разгоралось почти магическое действие. Роберт Плант и Strange Sensations начали со своей абсолютно новой песни, еще пока не издававшейся на аудионосителях. Это была дикая смесь этно и рока, то, к чему всю жизнь так тяготел Плант. Сплетение восточных мелодий и балладной ритмики кельтов очень близко к тому, что в этом году Роберт записал с Afro Celt Sound System. Публика пришла в полный восторг.
Вторую песню Роберт объявил как напоминание о Холокосте и запел балладу Тима Роуза (Tim Rose) Morning Dew, популярную в Англии в конце 1960-х.
Потом послышались завораживающие звуки меллотрона: Джон Баггот, один из портисхедовских фантомасов, начал играть вызывающую мурашки по телу In the Light с легендарного альбома 1975 года Physical Graffiti, и пошла перекличка между порхающими клавишами и ржущей электрогитарой Порла Томпсона, который умело использовал эффект обратной связи - фидбэк. Двойное соло прервалось вступлением песни, в которой Роберт пел о том, что всем нужен свет. Пел сосредоточенно и серьезно, вытягивая все свои высочайшие ноты двадцатишестилетней давности. Можно было закрыть глаза и представить, что просто слушаешь пластинку. И действительно, благодаря составу из шести музыкантов звучание группы временами приближалось к студийному звучанию LZ, хотя на открытом воздухе при такой погоде очень трудно добиться устойчивого звука. Гитаристы успешно имитировали студийное звучание инструментов Джимми Пейджа (Jimmy Page), исполняя нота в ноту все его соло. Не хватало только барабанов Джона Бонэма (John Bonham)…
Следом пошла просветительская часть - психоделическая рок-классика конца 1960-х. Песня группы Moby Grape 1967 года Sitting by the Window, опять таки, грустная и очень красивая баллада, украшенная гитарными россыпями Эдамса и Томпсона. Вернулись к наследию LZ 1971 года: Misty Mountain Hop - песня уже совсем другого характера. В ней смешались музыка Марокко, хард-рок и… симфоническая классика Густава Холста (Gustavus Theodore Hoist) из сюиты Планеты (The Planets, Op. 32). Правда, вместо симфонического оркестра звучали перегруженные примочками электрогитары. Затем вспомнили Hey, Joe!, с которой когда-то гремел Джими Хендрикс (Jimi Hendrix). Правда, Sensations изменили ее до неузнаваемости, не пытаясь переиграть Гитариста Века. Начало больше походило на The Battle of Evermore с того же безымянного альбома 1971 года. Джастин Эдамс здесь отлично просолировал на экзотической марокканской балалайке. И тут очень кстати на сцене разгорелись индийские ароматические палочки, создавая пурпурную дымку, подкрашенную прожекторами. Те, кто был поближе к сцене, уверяют, что запах они источали неизъяснимой вкуснотищи.
После затяжных импровизаций Плант решил передохнуть. Он с присущим ему юмором представил своих музыкантов, хлебнул чаю из своей большой кружки, вытер пот со лба и взялся за блюзы. На очереди была In the Mood - песня Джона Ли Хукера (John Lee Hooker), легендарного блюзмена, совсем недавно ушедшего из жизни. Почтить его память Роберт, видимо, счел своим долгом, ибо еще в молодости одна из его групп называлась The Crawling Kingsnakes, по песне Хукера. Публика бурно поддержала музыкантов блюзовым стомпом, хлопая в ладоши…
Далее последовал калифорнийский рок конца 1960-х, и вновь возвращение к корням - песня с самого первого альбома LZ Babe, I'm Gonna Leave You, народная шотландская баллада, популяризированная еще в самом начале 1960-х пионеркой американского движения фолк-певцов и песен протеста Джоан Баез (Joan Baez). Оба гитариста пересели на акустические гитары, заливаясь переборами то вместе, то поочередно. Баллада, постепенно перетекающая в хард-рок лирического толка и забирающаяся всё выше и выше, по накалу страстей - прообраз известной Лестницы в небо, которую Роберт упрямо отказывается исполнять. Порл Томпсон играл с такой страстью, что даже порвал первую струну на своей гитаре и полпесни проиграл на пяти струнах! Грустно, но очень красиво и драматично - до слез! Это была последняя песня намеченной программы. Музыканты поблагодарили публику и исчезли за кулисами. Последовало недолгое бисирование, и Strange Sensations вновь появились на сцене. Роберт спросил у публики: Нравятся ли вам легенды? Хотите чего-нибудь легендарного? В ответ раздалось громогласное: Йе-ес!
Они начали играть дельта-блюз, скоро переросший в неистовую версию Whole Lotta Love - визитку с LZ 1969 года, причем музыкантам удавалось удивительно точно передавать не только звук, но и сам дух ушедшей эпохи. И глаза зрителей с новой силой запылали рок-н-ролльным огнем.
На второй бис Плант спел красивейшую балладу покойного американского фолк-певца Тима Бакли (Tim Buckley) Song to the Siren, которая поставила точку в историческом концерте…
Концерт оставил очень хорошее впечатление. Несомненно, Роберту удалось наконец нащупать верный путь к новому подъему творчества. И состав новой группы не вызывает сомнений - с ним можно приступать к записи своего нового материала, хотя Роберт постоянно говорит о том, что ему студийная работа надоела до чертиков! Кажется, Роберт остался весьма доволен своим выступлением и нашей публикой, заявив со сцены, что надеется на встречу с нами еще раз и что красивее мест ему давно видеть не приходилось.
Критика
Владимир Брюхов, очевидец того же концерта
Статья, несомненно замечательная и даёт представление полной картины о концерте. Это писал человек, действительно разбирающийся в музыке и законченный фанат LZ. Но бросаются в глаза некоторые неточности или умышленно выдуманные вещи, выдаваемые им за факты. На самом деле концерт начался в половине первого ночи, а в два он уже подходил к успешному своему заключению. Потом он пишет, что ароматические палочки разгорелись во время исполнения Hey, Joe!, что тоже не соответствует действительности. Они (палочки) дымились ещё до выхода Планта на сцену и продолжали дымиться на протяжении всего концерта. Менялись они регулярно, по мере своего сгорания и на сцене, и рядом с ней стоял аромат благовоний, который мы ощущали постоянно, так как стояли в метрах 7-8 от края сцены. Что касаемо чая, который Плант Хлебнул из своей большой кружки, то хоть убей, не видел ни большой, ни даже маленькой кружки. А была бутылка (на мой взгляд) красного вина, с которой Плант вышел на бис, перед исполнением Whole Lotta Love. Ещё Целуйко пишет, что во время исполнения Babe, I m Gonna Leave You у Томпсона лопнула струна, и полпесни он играл на пяти, чего Целуйко было жалко до слёз! На самом деле, сразу после того, как лопнула струна, всё тот же дядечка, который менял ароматические палочки, выбежал с новой, точно такой же гитарой. Томпсон снял старую и продолжил играть на новой.
Records: 1 Pages: 1