Кое-что получше

Калуга

Аркадий Застырец

Публикуется с согласия и благословения автора

Калужский - известная личность. Его знали все рок-фаны Екатеринбурга. Его знали в Москве, Санкт-Петербурге, Иркутске. С ним знакомы в США, Великобритании, Ирландии, Финляндии, Швейцарии. Говорят, что с ним не сработался Слава Бутусов (бессменный лидер одной советской поп- группы с постоянно меняющимся составом, неожиданно добившейся кратковременного успеха в конце 80-х годов) - неправда, это Калужский не сработался с ним.

Самое удивительное, что при всем при том Калужский - вовсе не музыкант. Поет и играет на гитаре он крайне редко, на публику - еще реже (хотя лично мне ужасно нравились в его исполнении Стихи о советском паспорте популярного в 30-е годы поэта, положенные на чрезвычайно игривую мелодию). Несмотря на столь вопиющее качество (которым, кстати, отличаюсь и я), а может именно благодаря ему, Калужский был чем-то вроде главного администратора Свердловского рок-клуба в тяжкие годы его становления. Боюсь показаться нескромным, но еще больше кокетливым, тем более, что факты - упрямая вещь: Калужского на столь ответственную должность выдвинул я.

Я знаю Калужского давно и знал бы еще дольше, если бы не разница в возрасте - один год. В школе такая разница казалась огромной, и хотя мы были шапочно знакомы, я, в основном, наблюдал за ним издалека.

В годы ученичества Калужский был резвым и саркастическим юношей. Его излюбленным занятием было - ставить саечки младшим товарищам, которых Калужский подлавливал при входе в храм наук. Правда, сегодня он этого факта категорически не припоминает.

Году в 75-м, летом, у нас во дворе устраивались маленькие фестивали. Из нашего подъезда к дощатой эстрадке протягивали кабель, подключали гитары, играли на них и пели все, кому не лень. А молодежь со всей округи танцевала. Мне эта музыка (в основном исполнялся советский недорок) откровенно не нравилась, а выйти потанцевать в поисках интимного общения тогда еще не хватало духу. Поэтому я сидел в своей комнате в гордом одиночестве и заглушал дворовую эстраду Бетховеном.

Естественно, заглушить Бетховеном эстраду удавалось только в радиусе одного метра от динамика моей радиолы. Время от времени я высовывался в окно и наблюдал за происходящим на танцплощадке с высоты своего положения (т. е. с третьего этажа). Особенно любопытным зрелищем, разумеется, были драки. И вот, в разгар одного из таких массовых столкновений под музыку, я увидел Калужского. Он примчался на легком спортивном велосипеде и, отбросив его в безопасную сторону, врезался в толпу дерущихся. Он скакал, как резиновый, размахивая ногами и кулаками - и обворожительная улыбка, как мне кажется теперь, не сходила с его уст...

Несколько лет спустя мы встретились на лестничной площадке Уральского университета и кинулись друг к другу в объятия. Разница в возрасте более не ощущалась.

Теперь нас норовило разделить другое - пространство. И дело тут не в судьбе, а в характерах. Встречи и расставания были и остаются лейтмотивом нашей дружбы. Я в Свердловске - он в Иркутске. Он в Душанбе - я опять-таки в Свердловске. Даже когда он в Свердловске и здесь его дом, семья, мама - его тут фактически все время нет - он в Москве, он в Таллинне, он в Лондоне...

Вот и сейчас, когда я сижу у себя дома и пишу эти строки, Калужский гуляет где-то в предгорьях Альп или на берегу Женевского озера этаким Лениным в Швейцарии. И чего ему рядом со мной не сидится? А вот того, что Калужский - это самый настоящий rolling stone, или, по-русски, перекати-поле. А я... Да что я? Не обо мне, в сущности, речь!

Раньше Калужский любил появляться неожиданно. Сидишь, пишешь ему письмо в два часа ночи. Звонок в дверь. Открываешь, а это он - собственной персоной, только что прилетел, да еще и, к примеру, наголо обрит, эдак стоит в кожаном плаще - и улыбается...

Или вот еще до того был случай. Сижу я в распахнутом окне, а ночь такая летняя, излюбленная авторами лирических песен, после дождя. Кусты внизу темные, густые, каплями посверкивают. Вдруг бормотанье, шум, хохот -и прямо из кустов выскакивает Калужский с одной девчонкой, кстати, моей одноклассницей. Я ее называть не буду: она теперь уже взрослая тетя, - Бог знает, что у нее на уме, как с мужем... Пусть будет инкогнито. Узнает себя - наедине с собой поплачет, посмеется, и все. Поднялись они ко мне, я им дверь отворил потихоньку, поставил Red Rose Speedway Маккартни и напоил их из толстой керамической кружки обыкновенной холодной водой. Но если кто-то возразит и станет меня уверять, что это была не вода, а вино, и даже коньяк - я не стану спорить. Оба они были мокрые, веселые, молодые... Мало ли что? И дружба наша с Калужским только-только начиналась.

Теперь неожиданного вообще стало меньше - о плохом и хорошем заранее сообщают на всю страну. Даже государственный переворот, кажется, никого не удивил - все были готовы. Да ну ее, политику! Сплошной расчет. А тут - любовь, молодость, музыка - в самый разгар застоя, между прочим...

Калужский - великий человек, ребята! Недаром мы с ним так понимаем друг друга. По сравнению с ним все лично известные мне рок-музыканты вместе взятые - душераздирающие зануды и дуболомы. Я знаю, они на меня не обидятся, потому что, в сущности, все они - славные парни. Но о них еще речь впереди.

Калужский первый рассказал мне о Трубчатых колокольчиках Майка Олдфилда. Благодаря ему, я впервые услышал Genesis - Trespass и Nersury Crime, и Selling England By The Pound". Мы вместе открыли Кэйт Буш и Stily Dan и многое другое. Он переводил мне тексты Pink Floyd, Jethro Tull, The Who и Элтона Джона. Мы дружно склонялись над рок-энциклопедиями и музыкальными ревю, вычитывая подробности из жизни Дэвида Боуи, Фрэнка Зэппы и Элис Купер.

Мы бок о бок стояли за дискотечным пультом в веселили публику - даже в тот самый день, когда у Калужского родилась дочь. Мы прослушали вдвоем не одну сотню пластинок. Рок-музыка ли не была нашей страстью, нашей мечтой и нашей надеждой, нашей юностью? И все же строчка одной из лучших песен покойного Вити Цоя Ты готов был отдать душу за рок-н-ролл-не про нас.

Ни тогда, ни теперь мы бы на это не согласились. Надо ли объяснять, почему? Распространяться о ценности души и о возможности лучшего применения сил? Нет, ребята, это уже будет совсем в другом стиле. Пускай каждый решает эти проблемы сам по себе. Добавлю только одно: отдать душу за рок-н-ролл? А - вот ему!.. Ну же, повторите мой жест, ведь душа всего дороже.

Records: 1   Pages: 1